И вот они здесь. Стоят вдвоём прямо у края неизвестности, а вскоре и неизбежности. Силуэты двух вечных подростков, возвышающихся над этим пространством. Те, чьё присутствие скрывала только заступившая в свой дозор молодая  недозревшая ночь и лёгкая фиолетовая дымка, почти незаметная и недвижная, как сам воздух в своём неделимом существовании. Их отделяло всего несколько шагов от входа в персональную бездну. Ту, в которой они обязательно пропадут. Ту, из которой и выхода могло и не быть.

Когда-то вход в катакомбы был совсем другим и походил на обычный закрытый местной растительностью и валунами вход, расположенный совсем недалеко от стен главного города-крепости второй зоне, в раскидистом глубоком лесу. Не обошлось здесь и без магии, с её помощью проход был скрыт от чужих глаз, но стоило аномалии возникнуть в этом месте, как тщательно возводимая защита тут же спала и оказалась бесполезной. Наложить новую — не получилось, это место будто бы отталкивало от себя магию, не давая ей туда проникнуть. Это был лишь вопрос времени, когда её обнаружат те, кто не должен был об этом прознать. Слухи расходятся особенно быстро  на Мёртвой Планете. Что знает один паразит — знают и все остальные. Долго что-то укрывать невозможно. Это лишь вопрос времени, когда маленькая спичка сможет спалить весь лес дотла.

Теперь вход в пещеру покрывали тысячи, если не больше, маленький кристаллов, образующих единый нарост, ограняя проход в идеально круглую форму. Они были настолько черны, что казалось, будто они полностью поглощают весь существующий свет, лишь на гранях показывая редкие блики.

Вейдталас знает по себе, аномалии редко когда повторяются. А значит, что всё, что они знают сейчас и помнят будет практически бесполезно там. На удивление, дракон сегодня был категорически спокоен, по крайней мере, старался казаться таковым. Может дело было в его опыте: ему уже приходилось сталкиваться с другими из них, а также по чистой случайности попадать в некоторые. Или всё внезапном возникшем бесстрашие, навеянном чувством внезапной ответственности пред тем, что он так старательно возводил в приступах редкой  нежности или разрушительного созидания.

- Тебе разве не страшно? - Доброжелательная улыбка возникает на его лице также внезапно, как и пропадает, через пару мгновений сменяясь странным задумчивым выражением, которому пока вряд ли можно было найти объяснение.  - Ещё не поздно вернуться назад, если не готов... Я тебя не держу. 

Он спрашивает, чтобы убедиться. Спрашивает, чтобы услышать отказ. Спрашивает, пока не поздно. Спрашивает, чтобы пойти один. Спрашивает, пока есть возможность, пока их время не иссякло. Спрашивает...

Ведь всегда так легко разменивать свою жизнь, а не чужую. Особенно жизни тех, кого знаешь лично. С Фугрусом их уже связывало многое. Он помнит, каким тот был первые годы на Климбахе... Слабым, в чём-то даже жалким. Должно быть, если бы не появление самого Вейдталаса - его бы давно уже пожрали. Много воды утекло с тех пор, многое переменилось в их жизнях.

Сам Вейдталас уже всё давно для себя решил. Он пойдёт, чего бы это ему не стоило.  Ведь в случившимся есть и доля его вины... Словно неизлечимая болезнь прогрессировала на земле его зоны, образовывая смертоносные полипы и распуская сети своих метастазы «над» и «под» землёй. Аномалии были везде. Они были во всём. В тех странных многоглазых монстрах, что заменяли порой горы. В тех странных шевелящихся и двигающихся камнях. И их становилось всё больше и больше.  Трудно сказать, когда это всё началось. Точно раньше того момента, как Вейдталас воздвиг алтарь вчесть бога хаоса, связанный с Цитаделью Пустоты.

Но с его появлением определённо что-то изменилось. Словно  по миру, что и без того трещавщий по швам, разошёлся пополам и аномалии, изнывающие по большим силам, испили сполна недостающей энергии. Неизбежная и всех ждущая энтропия лишь ускорялась, и жалкие пешки в великом плане создателя были не в силах хоть что-то изменить.

Если так того хочет отец драконов, если так того хочет сам Инвиктус, то так тому и быть. Вейдталас встретит это испытание с достоинством, как и подобает хорошему сыну. Ведь так не хочется, чтобы и тень разочарования не сошлась над ним.

- О, и не подумай, что страшно мне! Совсем нет! Вот смотри... — И он сам первым делает шаг вперёд.

Каждый шаг по кристаллам множился в пространстве и разбивался на тысячи других звуков, многократно повторяясь навязчивым эхо, словно усиливающим шум в пять или более раз. Было в этом туннели нечто ещё более необычное, почти что неуловимое. Стоило им войти, как некогда казавшиеся снаружи тёмные кристаллы, начали едва заметно светиться изнутри, но только в тех местах, где их тела соприкасались с ними. Словно желали поделиться тем, что они однажды поглотили.

У климбатов было много козырей в рукавах, за это стоит сказать «спасибо» паразитам, что  однажды поселились в их телах, став их частью. Один из них — это особая связь, что единой паутиной связывала каждого скорбилуса друг с другом, каждого климбата.

«Я думаю, нам будет лучше общаться так.» — В голове Фугруса прозвучал непринуждённый голос, будничный, словно они не отправились в опасное приключение, а вышли на увеселительную прогулку. — «Если тут есть чудовища, то они уже знают о нас...но так мы хотя бы не оглохнем! Да и, знаешь, так гораздо безопаснее и спокойнее.» 

В конце тон владыки и вовсе сменился на насмешливый. Неужто адамнтиевый дракон не воспринимает происходящее всерьёз? Или вся эта буффонада то лишь напускное?

Даже если что-то произойдёт и их пути разделятся, «связанные» смогут знать о местоположении друг друга.

Вейдталас попытался идти тише, сделать свой шаг легче, правильно перенося вес, но это только ухудшало ситуацию. Словно более тихие звуки и звучали гораздо сильнее, чем нарочно сделанные более громкими.

Пока дракон пытался прикинуть, как же лучше скрыть их присутствие, они незаметно дошли до их первого испытания — развилка. Два абсолютно идентичных поворота в разные стороны, ничем не отличавшиеся друг от друга. Впереди не было ни посторонних звуков, не ощущалось и необычных запахов. Полностью одинаковые, как две капли воды, даже огранка и местоположение этих странных минералов — всё идеально повторяло друг друга.

Куда же двум путникам стоит свернуть?