— Да я же её даже не убила!.. Подумаешь, что у неё сломаны руки и ноги, что зубов нет... Ходить же может! Ну, ползать! Я! Не! Понимаю!

С попаданием в этот чудной мир, жизнь Эйяфьяллы развернулась на все 180°. Тут её жизнь могла наконец-то стать спокойной. Нормальной. И, как она желает всем сердцем, идеальной. Ведь тут было всё...и мама, и папа...значит, ей нужно было немного постараться и всё наладилось бы. Верно?..

Как бы не так. Сколько бы она не старалась, она, такая ужасная, мерзкая, отвратительная — никак не могла втиснуться в рамки этой безусловно прекрасной вселенной.

Всегда, всегда что-то было не так. Критически не так. То она говорит неправильно, то ведёт себя как-то непривычно, то...чёрт, как вообще тут можно  быть «правильной»? Значит, она должна стараться лучше, больше, усерднее. Тогда-то её точно заметят, тогда-то всё внимание отдадут ей, все взгляды, все тёплые слова, всю похвалу. Она должна, нет, обязана была добиться этого! Впрочем, об этом остаётся только мечтать да томно вздыхать.

Пускай она и делает невероятные успехи на учёбе, борется за желанные баллы с одногруппниками, но злые языки и недовольные взгляды взращивают в её сердце лишь ненависть. И именно это терпкое чувство и заставляло её биться за место под солнцем со всей доступной ей яростью. Обычные школьные разборки, казалось бы. Драки и стычки на переменках, и прочие мерзкие пакости. Только в случае Эйяфьяллы последствия от этих стычек выходили за рамки даже условной нормы. Несколько переломанных костей с выбитыми после ударов зубами — Эйяфьялла и за драку не считала. Она же её не убила? Не убила. Конечности оторвала? Нет, не оторвала. А значит, всё было нормально.

Только всё это и близко не походило на заветный «порядок».

Эйяфьялла опять стала головной болью.

Эйяфьялла опять стала помехой.

Опять.

Любая ошибка должна быть исправлена и если она сама и есть «ошибка», то её нужно ликвидировать. Уничтожить. Стереть. Или сломать, чтобы создать заново. А ломаться — больно, изменяться — неприятно, ведь нужно переступать через себя.
Эйя понимает, нет, знает, что она — сущее разочарование для своей матери. Наверное, ужасно иметь такую дочь. Может, поэтому, совсем устав от неё Тонатос решила сослать своё чадо сюда.

Первые шаги по чужой земле, отвращение распространяется по ней, сначала медленно ползёт по ногам, поднимается выше, пока гадюкой не вопьется в её мозговые ткани. Яд разливается по ней, резко заставляя напрячься внутри.

— Не нравится мне тут. — Цедит сквозь зубы обладательница платиновых волос. Они ей тоже становятся отвратительны, ведь и в них было это жестокое напоминание о уже, казалось бы, далёком прошлом. Во всём её существе...и ей кажется, если она перестанет сжимать свои руки до побелевших костяшек — она просто потеряет контроль над собой. Даже это не спасало её от собственной тени, которая сейчас стала ещё гуще: солнце в зените. 

Мысли неразборчивы, какой-то план для действий составить трудно. Пока она лишь окидывает быстрым скользящим взглядом огромное дерево. Нет, даже слово «огромное» не могло описать эти масштабы и величие. Девушка редко обращала внимание на окружающие красоты, её мысли всегда сильнее безусловного желания созерцать.

Сейчас всё стало иначе.

Дыхание перехватило, а сердце пропустило удар или два.  Листья нежно-розового цвета медленно опускались на землю, ещё медленнее, чем обычно бывает. Потоки лёгкого ветерка, который был таким же освежающим и бодрящим, как морской бриз, ласкали её слух, переплетали заново её причёску, грозя распустить (и у них это получается). Внутри у неё — штиль, а глаза будто бы впервые увидели этот мир.

Всё это так странно. Диковинно. В новинку.
Обычно она всегда куда-то спешит, ноги сами могут нести её вперёд, иногда даже против течения.

Сегодня она впервые остановилась.