Разрушение.

[indent] Литосферная кора астероидов трещит и стонет. То и дело изувеченная вулканической активностью скалистая местность не выдерживает очередного ужасающего метаморфоза и с оглушительным гулом лопается, высвобождая из своего чрева бурный взрыв раскаленной лавы. Мертвое место. Но обреченное никогда не обрести покой. Словно окраина мира пребывает в вечной агонии, судорожно преобразуясь и раз за разом обрекая себя на новый круг испепеляющего ада бессмысленной трансформации. Инвиктус наблюдает за этим ужасающим зрелищем с мрачным удовлетворением, ибо такова его природа.

Искажение.

[indent] Кажется он не может создать ничего прекрасного... отвратительные истекающие кислотой и кровью мутанты рыщут по зараженным аномалиями зонам. Убогие создания, что некогда были созданиями других деосов ныне представляли поразительно жалкое и до безумия абсурдное зрелище, существующие вопреки логике и здравому смыслу. Вся их жизнь - бессмысленная попытка отсрочить ужасающую смерть, что подстерегает их буквально повсюду: в бурях аномальной нестабильности Хаоса, в яростно брызжущих расплавленной медью лавовых реках или в зубастой пасти примитивных драконов, населяющих позабытую всеми кромку мира. Инвиктус считает такое положение вещей вполне естественным и даже прекрасным.

Безумие

[indent] В действиях повелителя Хаоса нет никакой осмысленности, он существует, словно запрограммированная на деструктивное поведение машина, пока мысли прибывают в непостижимом беспорядке. Он все же его сознание всецело было погружено в неутомимый поиск... деос на каком-то фундаментальном уровне жаждал обрести цель. Постигнуть наконец все грани своего безумия и обуздать собственный Хаос. И каждый раз он терпел досадное поражение, путаясь в многообразии ощущений и мыслей.

Пока не пришла она.
[indent] То, что его новый гость являлся сородичем, Инвиктус понял практически сразу, да и кто бы в своем уме решил потревожить цитадель беспорядка? Однако, в этой неслучайной встрече оставалось еще куча поводов для удивления. Излюбленные дети Инвиктуса, что знали в своей полной ярости и кровожадного голода жизни ничего помимо вечной жажды убийства, вдруг проявили черты им абсолютно не свойственные. Ужасные драконы склоняли украшенные рогами зубастые морды, принюхивались, пытались потереться чешуйчатыми лбами о руки и требовали от гостьи чего-то. Только вот чего? Инвиктус не знал, но был крайне заинтригован творящимися странностями, подсознательно заточенный на насилие он ожидал узреть что угодно кроме того, что наблюдал.
И наверное ему пришла пора поприветствовать единокровное существо.

- Мы так давно не виделись, Дионас, - схожий одновременно со скрежетом и гулким рокотом голос божества звучал из водоворота тьмы и пламени, что постепенно концентрировался и приобретал гуманоидную форму. Сделать это было не так просто, однако буквально через пару мгновений чернильная энергия Хаоса обрела вполне себе заурядную оболочку, - ты совсем не изменилась. Хотя... нет. Ты что-то создала? Что-то новое, - ныне выглядящий как закованный в раскаленный до красна доспех мужчина сделал пару шагов вперед, принюхиваясь, - пахнет незнакомо.

[indent] Пока что речь деоса звучала отрывисто и как-то нескладно, словно он вот-вот выучил древний язык. Впрочем, с Инвиктусом просто слишком редко общались... да и сам он не стремился к трогательному единению с собратьями, будучи слишком увлеченный разрушением. Коммуникация была для властителя войны вынужденной необходимостью, ведь Дионас принесла с собой не только аромат еще невиданных Безумным богом цветов. Внезапно он понял, что одинок. И маленький приветственный монолог сумел немного скрасить дискомфорт. Щекотно. Новое неприятное чувство и его окончательное осознание, заставили мужчину скривится и раздраженно фыркнуть, что более характерно для излишне капризных детей, а не для могущественных первородных божеств.