Энтерос |
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Энтерос » НАСТОЯЩЕЕ И МИНУВШЕЕ » dune
Дата и Место | Участники |
|
passion rules reason
Мастер игры не вступит в игру, эпизод является игрой в мире Энтерос и закрыт для вступления любых других персонажей. Если в данном эпизоде будут боевые элементы, мы предпочтем официальную систему боя.
[icon]https://i.imgur.com/5MtAyq5.jpg[/icon]
Отредактировано Тонатос (15.01.24 15:37:53)
- За монету предскажу будущее!
Тонатос усмехнулась про себя, отодвигая край белоснежной абайи в сторону чтобы как следует рассмотреть источник столь наглой лжи. Всем известно, что не существует такой магии, способной видеть будущее, однако смертные никогда не сдавались, пытаясь шагнуть за пределы своих возможностей. Слепая старуха тянула свою сухую ладошку каждой проходящей мимо нее тени. Ее тонкие губы исказились счастливой улыбкой, стоило пальцам ощутить приятную прохладу ценного металла, - Ах. Золотая энтара, а не серебряная. Саеди весьма ценит свое будущее! - торжествующе воскликнула она, пряча плату в ворохе потрепанных временем одежд.
- Так же что ждет меня в этом будущем? - алые глаза щурились, словно их в самом деле слепило яркое солнце. Совсем не трудно предсказывать молодой девушке скорый брак, или мужчине выгодную сделку, но отчего то смертным всегда была нужна эта утешающая и очевидная правда из чужих уст. Однако, болтливая старушка возможно впервые за долгий день странно стихла, погрузившись в себя. Кажется, предсказательница была в растерянности. - Ничего не вижу... Пустота и только.
- Кто-то удивлен? - вопрос был скорее риторическим, пусть и предназначался сопровождавшему деоса архонту. В очередной раз улыбнувшись, Тонатос подобрала шелк одеяний и собралась продолжить свой путь к главному дворцу, но ее достаточно грубо схватили за запястье. Алый огонек возмущения тотчас недобро вспыхнул в радужке, - Вы не поняли, о Саеди. Это и есть ваше будущее...
- Оставь ее, - Даарий мягко потянул бессмертную к себе, освобождая от внимания странной шарлатанки. Смуглый архонт выглядел не менее раздраженным и вовсе не понимал, для чего они здесь, а если точнее - не понимал, почему нельзя сразу начать с правящих городом лиц, растрачивая драгоценное время попусту. А ответ был поразительно простым и лежал на самой поверхности - как раз таки времени у таких как Тонатос было больше, чем песчинок на этой горячей планете, а любовь деоса к порядку даже в мелочах была поглощающая и вездесущая. Несколько месяцев назад она стала получать тревожные сообщения о странных аномалиях в окрестностях Орокара - будто бы множество искажений то вспыхивали как случайный пожар в жаркий летний день, и странным образом внезапно оказывались подавлены. Странным было то, что пространство очищалось от крупных эфирных завихрений и положительного характера - вроде тех, что питают своей магией планетарных духов и диких магических животных. Перемены не обошли и сам Халифат - во первых, Тонатос потеряла всякую связь со старым наместником, долгие годы самым надлежащим образом исполнявшим обязанности регента. А вскоре до нее дошла печальная новость о внезапной кончине юной наследницы. Та, кажется, совсем недавно сыграла пышную свадьбу и уже носила под сердцем нового наследника... - Что ты знаешь о молодом вдовце Аль Суар?
Тонатос дала время подумать, делая вид что её крайне интересуют глиняные поделки на одном из рыночных прилавков по пути во дворец. Деос по своей природе не умела прятать свою сущность, но благодаря обилию скрывавшего ее с ног до головы шелка могла вполне спокойно не привлекать никакого внимания.
- Его судьбу сложно отследить с самого начала, - приглушенно начал Даарий, уводя деоса чуть дальше по основной улице, - Как и многие из рабов, начал свой путь с самых глубоких ям на окраинах Дхары. Честно сказать, я и сам хотел его выкупить в свое время, но архан попросил за него просто заоблачную цену.
- Так хорош?
- Весьма. Народ собирался толпами посмотреть как дикарь не только разрывает своих врагов, но и съедает самые лучшие их части тела, а кровь хлещет как воду. Они даже легенду придумали, мол, так он поглощает силу своих врагов.
- Продолжай, - тихо кивнула Тонатос, отстегивая от уха прикрывавшую часть лица ткань. Шумный рынок, наконец, остался позади, уступая место широкой улице, ведущий в квартал знатных господ.
- То, что случилось на квартальных битвах, вы видели сами. И вы же, кажется, и дали согласие юной Аль Суар получить в личное пользование такого защитника?
- Да... - алый взгляд мельком зацепился за стены величественно возвышающегося колизея, - Что-то такое припоминаю. Одного не могу понять - кажется, я назначала принцессе в супруги четвертого сына халифа Муаххема?
- Все так, но только если дело не касается истинности... Законы мира, чтоб их. Союз принцессы и раба - это было бы смешной шуткой магии, если б не привело к трагедии. Сула понесла дитя, но это оказалось ошибкой.
- Разве магия такого рода может стать "ошибкой"? Сбой? Аномалия? - Тонатос размышляла вслух, держась правой рукой за локоть рассветного сподвижника.
- Мне кажется, этот вопрос правильнее задать вашей сестре, почтенная.
- Думаю, пока я сразу начну с вопросов к, непосредственно, новому правителю Орокары. Пришло время познакомиться чуть ближе.
В покоях было душно, пахло разлитым вином, переспелыми фруктами и тлеющими благовониями, щедро распространяющими мутный полумрак. Яркие тканевые полотна, привезенные со всех уголков Энтероса, украшали царскую опочивальню своей мягкой роскошью. Тонатос ловко переступала уютный бардак из раскиданных подушек и одежд, ее не смущали пьяные взгляды полуголых служительниц, и даже дойдя до небольшого возвышения в центре зала, деос лишь сдержанно хмыкнула. В их единственную, прошлую встречу он выглядел совсем иначе: залитый своей и чужой кровью, с безумной ухмылкой на лице принимающий вместе с трофейной свободой признание и должность личного телохранителя принцессы Сулы. Теперь, когда прах ее тела навсегда растворился в песках времен, раб снял с себя последние оковы. Тонкие струи света так красиво блестели на сахарной коже нового правителя, окруженного вниманием самых прекрасных дарований дхарианской империи. Золото волос казалось почти настоящим, расплавленным и струящимся, из которых стоящая позади архонтка собирала косы, вплетая в них янтарные бусины. Еще одна была слишком увлечена глубоким поцелуем своего господина, ее тяжелые, украшенные на сосках серебристыми кольцами, груди едва помещались в и без того крупных ладонях почтенного вдовца. Острый взгляд деоса беззастенчиво опустился ниже, где еще парочка одинаковых с виду служительниц дворца старательно утешали печаль благородного саеди, поочередно скользя языком по всей длине твердого члена. Тонатос шумно вдохнула и скрестила руки на груди:
- Примите мои соболезнования. Вижу, как глубок и пронзителен ваш траур, однако дела государственные, к сожалению, редко ждут. Но, думаю, вы были готовы к такому когда с уверенностью приняли столь нелегкую ношу. Народ Орокара, полагаю, бесконечно признателен, что вы не бросили их в сей темный час.
[icon]https://i.imgur.com/5MtAyq5.jpg[/icon]
Отредактировано Тонатос (20.12.23 21:43:25)
В пропитанном вонью Париже
Под гнилью обглоданных стен
Средь тех, кто судьбою обижен
Родится дитя перемен
С чего же началась его жизнь? Быть может, с первого луча солнца, попавшего на его нечеловеческую уродливую плоть? Или с первого шага, утонувшего в раскаленном мягком песке? Возможно, отчет пошел с первой встречи с человеком, укутанным в шелка и ведущим за собой длинный караван? Нет. Едва ли он мог назвать это жизнью. Сквозь пелену неразборчивых, ненужных воспоминаний он с трудом припоминал громкие крики и обвивающие его тело веревки, клетку, которую с трудом тянули два вола, мычавшие от страха и от кнута хозяина. Его разум – первобытный и подчиняющийся инстинктам – был придавлен отсутствием цели, был опустошен и лишен стимула выживать. В двуногих созданиях едва ли он чувствовал врагов, ему не был интересен их вкус. Маленькие, копошащиеся, словно пыль в необъятном космосе, куда ему больше не попасть. Да и разуму его, пока еще окостенелому, было невдомек, что он буквально жил среди звезд.
Его жизнь началась с первого удара, сломавшего ребро его человеческому телу. Когда оно стало таким? Едва ли в череде сделок и продаж, у него было время посмотреть на свое отражение. Болевой импульс всколыхнул сознание, в расплывчатом прежде мираже он вдруг увидел соперника, готового его убить. Да, это походило на то, к чему он привык. Бесконечная битва, в конце которой сильнейший пожирает слабого. Так было правильно. Он дрался так, как дерутся лишь звери, жрал врага, пока тот еще дышал, и вызывал восторг тех, кто ставил на него все свои деньги. Его называли «хатр эль джазал», что в переводе с местного наречия значило «пожирающий сердца», и пускай имя у него было свое, смутно звучавшее в его голове каждый раз, как кто-то пытался его окликнуть, ему было все равно на данные прозвища, покуда ему давали еду. Да, мельтешащие и вездесущие двуногие оказались лучше растерзанных овец, их кровь была вкуснее прохладной воды, но пожирать их можно было лишь здесь – в зловонном подземном зале, где все незаконное становилось законным.
Он быстро обучался, становился умнее, переходил от одного «хозяина» к другому до тех пор, пока масштаб сражений внезапно не стал больше. Огромный Колизей – его пристанище на долгие десятилетия…
Весь зал был наполнен дымом от кальянов. Алкоголь, вожделение, дурманящие разум вещества пьянили его так сильно, что каждый раз, прикрывая глаза, он чувствовал эйфорию. Но куда больше его пьянило чувство власти. Всю жизнь его сдерживали, всю жизнь ограничивали, и вот последняя цепь, обвивавшая шею, наконец, треснула. Но последняя ли? Он с ненавистью посмотрел на метку раба - все боялись подходить к нему близко и потому поставили на самом видном месте. На указательном пальце. Такой небольшой и такой удушающий знак... Давным-давно ему было на него абсолютно все равно, но теперь, приняв правила этого мира, проведя здесь слишком много времени и став неотъемлемой, слишком известной его частью, он видел в этой метке тошнотворное напоминание о вечном статусе. Когда-то старуха, сидевшая у Колизея, предсказала ему вечное подчинение другой воле. Что ж, с этих пор он жил так, что подчинялись только ему.
Дверь тихо скрипнула. Он лениво повернул свою голову в сторону потянувшего сквозняка, ворвавшегося в дымный зал прохладой. Не разрывая поцелуй, он приглушенно застонал, когда одна из девиц умело захватила его плоть своим ртом. Каждая из здесь присутствующих желала занять место покойной госпожи, и каждая не догадывалась о том, что отныне и вовек править Рагнар станет единолично, разрушая этот город и отравляя его своим существованием. Всплеск его силы вызывал аномалии в окружающей среде, его гнев, обрушенный на пустыню, рушил здания и создавал бури. Он понимал, что сила его за гранью понимания подчиненных, с каждым днем вспоминал и узнавал все больше, и чувствовал, для чего был создан. А жизнь его была создана для того, чтобы обрывать чужие.
Голос той, чей образ никак не вязался с пошлостью происходящего, был подобен холодной руке, коснувшейся лихорадящего тела. Она…не была ему знакома? Лишь инстинктивно он чувствовал, что должен быть настороже, как чувствовал всегда и потому никому не доверял. Красивое правильное лицо в обрамлении темных волос, чуть ухмыляющиеся губы и в противовес им холодные алые глаза – она привлекала куда больше внимания, чем обнаженные восточные женщины. Он не без удовольствия представил, как она склоняется над ним, ведет пальцами по торсу и позволяет притронуться к формам, скрытым одеждой. Подобная женщина могла бы стоять рядом с ним, но женщины этого мира не могут выносить ему дитя – слишком слабы. Так зачем?
– Я запретил кому-либо входить сюда…– задумчиво произнес Рагнар, намекая гостье о том, что быть ее здесь не должно, – однако, если ты тут, так почему бы не присоединиться? – губы его расплылись в благосклонной улыбке. – Каждый по своему заглушает боль потери. Что же до города…
Политические дела вызывали в нем скуку. Потеряв всякий интерес к царящей вокруг похоти, он медленно поднялся с места, придерживая на бедрах белый шелк, все еще выпирающий в паху. Подойдя к гостье, он протянул ей золотой кубок с вином, хаотично роясь в собственной памяти.
– Каждый делает, что должен. Эти аномалии разрушают город. Мы делаем все, что можем, пускай и знаем, что все рано или поздно обратится в пустоту…
Зачем всё это представление? Почему бы просто не щелкнуть пальцами, нацепить на наглеца цепи, а заодно и намордник, не увести бы его в светлицы на тщательную исповедь? Не избрать для Орокара кого-то кровного в правители, кто хотя бы имеет представление о местных правилах и традициях, а не порочит светлое имя почившего прямого наследника, развлекаясь с шелковыми нимфами на мягких коврах. Полжизни назад пылкая Тонатос, несомненно, так и поступила бы, ведь все происходящее было слишком очевидным, чтобы быть правдой. Полжизни назад она, не моргнув, снесла бы дикарю голову только лишь за дерзкий взгляд. Почему нет?
Потому что, как и любое живое разумное существо, с течением времени Тонатос менялась по своему. Для нее не существовало понятия "долго", но жизнь тянулась также медленно, как у всех. И со временем она поняла, что сгибать куда приятнее, чем ломать.
- Запреты... а мне показалось, что вы из тех, кто предпочитает их нарушать, - уклончиво начала она, не стирая с лица ухмылку. В приятных телесных шелках, дорого расшитых золотыми нитями и камнями, она походила на доброго духа, сошедшего с обожжённых солнцем барханов благословить нового правителя древнего халифата. Взгляд - пока единственная недружелюбная и холодная деталь всего образа - тем временем цеплялся за каждое движение чужеземца, ведь они пропитаны ложью. Тонатос никогда не встречала ранее ничего подобного, но трансдента в незнакомце определить не смогла, хотя оттенок ауры как будто был отдаленно схожим. Это было нечто дикое, то, что непременно захотелось обуздать. Вдовец был словно вылеплен из куска самого изысканного мрамора, его голос был тягуч как мед и взгляд пленителен. А сила, спрятанная под великолепной оболочкой, абсолютно губительной - именно такими природа и создавала хищников.
- Оставьте нас, - в полумраке волной разошлось магическое напряжение. Голос Тонатос обдал присутствующих гипнотической властью, надавливая на сознание и требуя абсолютного послушания. Деос не удивилась бы, если бы вместе с полуголыми девицами покои покинул бы и сам "владыка", но к счастью для него же, антик был сильнее любого присутствующего во дворце. - Каждый делает что должен, это правда, - вновь мягко сказала она, любезно пригубив вино когда их окружило одиночество. - Благородные саеди никогда не предлагают угощения сами, для этого у них есть рабы. И, упаси благой свет, еще и разливать вино самостоятельно по чашам, это просто недопустимо даже для мелкого советника, не то что правителя Халифата.
Ее сильное тело медленно падает на разноцветные подушки. Тонкий шелк сползает с колен, оголяя часть левого бедра, и деос не спешит прикрыться, словно специально издеваясь над загнанным в ловушку зверем. - Вам выпал такой шанс - обернуть ситуацию в свою пользу, вылезти из тени на свет, получить власть вместо порции розог. Сделать что-то стоящее, а не обращать все в пыль да песок. Изучить хотя бы местные правила и законы, вникнуть в менталитет, образ жизни тех, что пока еще верят в ваш золотой силуэт на опустевшем троне, - она делает глоток, еще и еще. Пряная горечь жжет горло, и каждое сказанное ею слово обдавало жаром собеседника. Пухлые губы приобрели красивый темный оттенок, особенно выделяя ложбинку в центре, но больше Тонатос не улыбалась вдовцу, - А _ты предпочел просто трахать местных девок, забив на все. Но я не виню тебя. Так поступил бы любой раб, почуявший слабость наброшенной цепи. А теперь - налей мне еще, - последние слова Тонатос вновь сказала с уже знакомым нажимом, разница лишь в том, что Рагнарелентар все еще пока был способен этому сопротивляться.
[icon]https://i.imgur.com/5MtAyq5.jpg[/icon]
Отредактировано Тонатос (23.12.23 17:47:38)
Вы здесь » Энтерос » НАСТОЯЩЕЕ И МИНУВШЕЕ » dune
