[indent] Россыпь далеких звезд мерцала на необъятных крыльях ночи, время близилось к полуночи, чай в пиале уже остыл, но Ллеуфэй все смотрел вдаль, погруженный в свои мысли. Каждый раз он осторожно обходил свое прошлое, но события прошедшего дня вновь затронули болезненные струны воспоминаний. Тонкие пальцы сильнее сжали фарфор, память услужливо напомнила про черноволосого мальчишку, стремящегося дотянуться до любви родителей, как до вечно холодных в молчании звезд. Когда-то руки целителя были покрыты грубыми мозолями и шрамами, он словно пытался пробить кулаками непреодолимую стену из прочнейшего гранита, сдирая кожу и кроша собственные кости, но так и не смог оправдать чужие ожидания. Его спина все еще изъедена рубцами, он спрятал всю боль глубоко внутри, стараясь дарить окружающим свет надежды. Ллеуфэй привык забирать чужие страдания, будто они могут вытравить из его души собственные, запрятанные глубоко внутри, дикими зверями скребущие прутья самообладания, казалось, долгие годы притупили их когти и сточили клыки. Ллеу больше не запуганный ребенок, уважаемый в Тинериском королевстве целитель и владелец здравницы, всегда спокойный, внимательный, собранный… От чего же теперь его мысли - это звезды, которые не выходит собрать в созвездия.
[indent] День назад, ранним утром, господина Лифэна срочно вызвали в один из госпиталей на Сиверике. Он принадлежал другому целителю — Саврасу Нарнейцу, с ним Ллеуфэй познакомился более пятнадцати лет назад на одной из научных конференций и вошел в число спонсоров благодаря которым было построено это учреждение. Сложившиеся между ними отношения можно считать дружескими, Нарнейц был прозорлив и обладал нужной деловой хваткой, но больше всего он любил постигать высоты в медицине и целительстве. Госпиталь Савраса, за все время существования,  разросся на новые корпуса, но была проблема которую не могли решить квалифицированные медики и целители - тяжелый случай энергомагического выгорания. Пострадавшим был ребенок, явно имеющий большой врожденный потенциал, но толком не умеющий использовать даже простейшую магию, он балансировал на опасной грани между жизнью и смертью. Нестабильность быстро прогрессировала, создавая редкий эффект «невосприимчивости», из-за него эффективность хилерского лечения значительно падала. У ребенка была раздроблена правая рука, Ллеуфэй сразу предположил, что травма стала причиной бесконтрольно выброса магии, а дальше пошло по нарастающей. Вместе с Саврасом и его помощниками, дриммэйр долгие часы стабилизировал энергетические потоки, загоняя чужую магию в контур ограничений, пока остальные пытались спасти ребенку руку, собирая все обломки костей и разорванные сосуды. Это была тяжелая, титаническая, работа, но они справились. Ллеу выяснил, что ребенка буквально подбросили на территорию госпиталя, а потому все подробности произошедшего еще предстояло выяснить. Дриммэйр провел возле маленького пациента весь остаток дня, казалось, угроза миновала, но Ллейфэй не знал насколько сильно ошибся, ведь самое сложное было только впереди.

[indent] Когда юный эссенций очнулся, он ожидаемо был очень напуган и боялся прикоснуться ко все еще забинтованной, но уже целой, руке. Он забился в угол кровати, ничего не говорил, отказался от еды и вздрагивал от каждого движения Ллеуфэя. Тогда целитель осторожно коснулся разума ребенка, на него в целях безопасности и эффективности стабилизирующего лечения был одет особый артефакт блокирующий магические силы, чтобы ничего не могло вызвать новый приступ, а потому он был беззащитен перед опытным менталистом. Ллеу осторожно заглянул в воспоминания, пролистывая последние события чужой жизни. Мальчика звали Кайл, единственный сын в семье кузнеца, они жили в одной из бедных деревень и зарабатывали физическим трудом, ремеслом, земледелием. Только вот глава семьи был жесток к молодой супруге и сыну, поверив чужим словам, что Кайл якобы совершил кражу, он решил его наказать. Ослепленный злобой хуже дикого зверя. Один удар кузнечного молота по правой руке и мальчик едва не остался калекой на всю жизнь. Его спасла вырвавшаяся магия, она отбросила отца, вбежавшая в мастерскую мать устремилась к Кайлу, прямо в бушующий поток магии не жалея себя и смогла его переместить к госпиталю. Чужая жестокость пробудила давно запертую в самом Ллеуфэее боль, его собственные воспоминания о прошлой жизни. Для жестокости не важно кто ты… принц или сын кузнеца, она разрушает все и обрекает на страдания, принося извращенное удовольствие тому, кто упивается собственной властью над чужой жизнью. Целитель растеряно замер на несколько мгновений, ощущая как капля соленой влаги скатилась по его щеке, но взор остался ясен.

[indent] — Ты не вспомнишь эту боль, — вновь мягко коснувшись разума юного эсса, Ллеуфэй стер травмирующие психику воспоминания, он не мог полностью лишить его памяти, ведь тогда Кайл рано или поздно пожелает найти своих родителей. Это было сложное решение, но так будет правильнее, Кайл будет помнить, что отец был к нему не ласков, но погиб при пожаре в мастерской. Самого мальчика прибило балкой, повредившей руку, что случилось с матерью останется туманным. Ллеуфэй уже принял решение, он не останется безучастным, позже попробует найти ту женщину с мягкой улыбкой и несчастьем в глазах, запуганная, со следами застарелых побоев на бледной коже. Жертвы домашнего насилия часто не видят насколько чудовищно такое положение. Они улыбаться знакомым и показывают идиллию семьи, а за закрытыми дверями остаются беззащитными. Кайл вновь уснул, целитель навел дополнительный снотворный морок чтобы ничто не потревожило покой ребенка и сделал это очень вовремя.

[indent] Кузнец, с рычащим и неприятным на слух именем Ревс, явился за сыном поздним вечером, выпивший, озлобленный и не понимающий грани дозволенного, его не пустили на порог лечебного учреждения и он затеял драку с охранниками, крича чтобы мелкий паршивец вышел к нему. Благо мальчик спал достаточно крепко. Ллеуфэй вновь ощутил как где-то внутри, в глубинах его души, пробудилось нечто темное и взывающее переступить через собственные принципы. Дриммэйр решил поговорить с этим человеком, но господин Лифэн не успел даже слова сказать, как на него обрушился поток оскорблений и попытка отпихнуть в сторону. Целитель не мог понять упорства, зачем этому человеку сын, что им движет… но он не позволит к себе прикоснуться. Кристальная игла вошла аккурат под шестое ребро, вторая под ключицу, третья в центр груди, четвертая под нижнюю челюсть. С разрядом энергии Ревс осел прямо на пороге госпиталя, пытался что-то сказать, но язык его не слушался, правая рука безвольно повисла, мышцы парализовало.

[indent] - Знай свое место, - холодно проговорил Лифэн, слегка приседая рядом с мужчиной, чтобы увидеть хоть каплю человечности в его глазах, жестом показал чтобы все разошлись и не мешали. После этого дриммэйр переместился вместе отцом Кайла за пределы госпиталя. Полумрак леса уже наполнился зловещими тенями, свет молодой луны был недостаточно ярок чтобы их присмирить, рядом зажегся магический светлячок.

[indent] - Думаешь... можешь распоряжаться чужими жизнями только из-за того, что природа наградила недюжей силой и обделила умом? Что же, постараюсь говорить на понятном языке. Ты никогда больше его не увидишь, если будешь поднимать шумиху и докучать своим присутствием, то больше не увидишь ничего, - еще одна игла замерла в сантиметрах от правого глаза Ревса. Ллеу себя резковато отдернул, помня слова наставника о том, как жестокость порождает лишь жесткость, он не должен так поступать. Не… должен. Однако, в глазах кузнеца мерцала лишь злоба, ни капли раскаяния, он и дальше будет причинять страдания другим. Слова Ллеуфэя для него пустой звук и единственное препятствие между ними — паралич от воздействия зачарованных игл.

[indent] - Как тебе это чувство беззащитности? Нравится? Такие как ты всегда цепляется за свою жизнь, как оголодавшие псы за кость, легко калеча близких. Какой рукой ты бил жену и сломал руку сыну? Этой? - Ллеуфэй не без отвращения коснулся кузнеца, одним движением выкручивая лучезапястный сустав его правой руки до мерзкого хруста. Целителя с утонченной дриммэйрской внешностью сложно представить воином, но ему пришлось быть сильным, иначе нельзя. Его с малых лет учили искусству воина, учили как причинять другим страдания, жестоко наказывая за мягкость. Ллеуфэй это ненавидел, а потом смирился, понимая и принимая правду - он больше не желает быть беззащитным.

[indent] - Что ты сделал с женой? — Ллей услужливо вынул четвертую иглу пронзившую мышцы языка, давая кузнецу возможность говорить, но лучше бы этого не делал. Мало того, что Ривс едва не плюнул в лицо целителя, из супруги он скорее всего выбил признание силой, а потому игла вернулась на место. Это стало последней каплей, гнев стремился отозваться на гнев и жестокость опутывала Ллеуфэя, шепча сладкие речи о том, как принесет удовольствие, оно заполнит его собственную боль желанным отмщением.

[indent]  - Если лишить человека зрения, слуха, обоняния и осязания, то он погружается во тьму, которой нет конца и края. Его собственный разум начинает медленно убивать, мысли обращаются в голоса мертвых и так будет продолжаться без счета времени, поверь, это гораздо хуже вспоротого живота или сломанных рук и никто не сможет помочь, но это тоже для тебя слишком просто… - Ллеуфэй помнил слова учителя, но утратил контроль самообладания. Кузнец лишенный возможности двигаться и говорить был гораздо слабее дриммэйра, ничтожен в магии, прогнивший изнутри человек, отравляющий жизнь близким. Ллеу не нужно было даже напрягаться чтобы показать Ревсу страдания его сына, заставляя ощутить боль, страх, отчаянье… Снова и снова по кругу, пока кузнец не захрипел, а его глаза не закатились, он видел самого себя и окровавленного сына. Память мальчика стала оружием, она терзала оголодавшим зверем чужой разум.

[indent] - Ллеу! Что ты… - Саврас, наконец нашедший друга, осекся на полуслове, впервые натолкнувшись на сияющий холодным безразличием взгляд, впервые он не узнал добродушного Лифэна. Дриммэйр уже убрал все иглы, возвращая подвижность конечностям отца Кайла, но закольцованные воспоминания продолжали терзать разум кузнеца. Боль его собственного сына оказалась невыносимой, мужчина ползал по земле, стремительно скатываясь в безумие, пока не выдавил себе глаза чтобы больше не видеть как к нему тянутся руки, не видеть сотню собственных лиц обезображенных злобой, но это не помогло, образы продолжили его терзать. Тогда выхватив нож из голенища сапога кузнец вонзил его в свое горло. Бесславный конец для бесславного человека.

[indent] Ллеуфэй не собирался оправдываться, но Саврасу пришлось показать образы памяти мальчика, во избежание еще большего недопонимания. Целитель уже решил, он заберет его с собой в «Серебрянный лотос» и как только магия стабилизируется после курса лечения, найдет Кайлу семью и проследит чтобы ребенку дали все необходимое, а самое главное - любовь. Никто больше узнал, что произошло ночью. Саврас сам решил разыскать женщину, но опоздал, она умерла от полученных травм, что в гневе нанес ей супруг. Эта тайна останется между двумя целителями, но теперь между ними повисла напряженная неопределенность, Ллеу не хотел чтобы все так обернулось. Он думал, что будет испытывать раскаяние или вину, правосудие вершат другие люди, но была лишь пустота совсем не утолившая голод вновь запрятанной в глубине его сердца боли.
[indent] Вернувшись в «Серебрянный лотос» на руках с мальчиком, выделив ему комнату и попросив Эйора присмотреть, отвлечь юного гостя и показать утром красоты острова, Ллеуфэй так и не смог уснуть, он просидел у раскрытого окна до самого рассвета. Правильно ли он поступил? Почему внутри поселилась пустота, а воспоминания никак не хотели умолкнуть. Ллеу наивно полагал, что давно отпустил прошлое, ведь теперь у него совсем другая жизнь, но стоило столкнуться с болью так похожей на его собственную, как все стало слишком сложным. Неужели он сам похож на сломанную куклу? Стоило лишь сильнее надавить на новую оболочку и она лопнула лоскутами обнажая зияющею чернотой дыру в груди. Ллеуфэй понимал, что ему просто жизненно необходимо отвлечься, к тому же в этот день, на центральном острове Тинерийского королевства, проходила важная конференция. Господин Лифэн был приглашен туда как автор уникальной методики по стабилизации работы энергетической паутины, его подход к реабилитации магов был одними из самых щадящих и что немало важно — эффективных.

[indent] Облачившись в белое ханьфу с золотистыми вставками, целитель надел поверх тонкую черную мантию. Отдавая дань традиции наставника, нарисовал на лбу золотым пигментом символ дома Лифэн, он был похож на третий глаз с отходящими лучами или же солнце заходящее за горизонт. Внешняя подача слишком важна в дриммэйрском обществе, Ллеуфэй уже слишком узнаваем и не может позволить себе выглядеть неподобающе. Отдавая последние распоряжения господин Лифэн отправился на конференцию, но мысли о произошедшем не покидали его разум. Он едва не столкнулся с кем-то в довольно широком коридоре, не поднимая взгляда извинился и поспешил занять свое место в зале. На эту конференцию были приглашены далеко не все целители, только достигшие высот в науке, для Ллеуфэя это было личным достижением, но радость так и не смогла расцвести улыбкой на его печальном лице. Целитель машинально отвечал на приветствия пока, наконец, не опустился в кресло. Остальные участники тоже только занимали свои места.

[indent] Взгляд Ллеу случайно зацепился за табличку с именем «Аристарх Сент-Аман» и только тогда он очнулся из состояния задумчивости. Перевел взгляд светлых глаз на рядом сидящего мужчину, понимая, что допустил неожиданную оплошность. Произошедшие ранее события словно выбили его из привычный колеи, притупляя внимание и вот результат. Ллеуфэй тут же поднялся, склонив голову в почтительном поклоне, касаясь лбом сложенных перед собой рук.

[indent] - Прошу прощения господин Сент-Аман за это недоразумение, похоже, я случайно занял ваше место, по собственной невнимательности, примите мои искренние извинения, - имя златоглавого мужчины звучало знакомо, Ллеуфэй явно слышал его раньше, но не был знаком лично с его обладателем. Только убедившись, что все хорошо, целитель позволил себе распрямится и вновь сесть. Возможно, ему все же следовало отдохнуть, две бессонные ночи и много потраченной магии вместе с моральными силами сказывались на общем состоянии, но Ллеуфэй не волновался перед предстоящим выступлением, он знал все наизусть, хотя не отказался бы от бодрящего напитка.

Отредактировано Ллеуфэй (15.04.24 08:36:55)