[indent]Магнус всегда был для Корвуса «слишком», а иногда и вовсе становился «чересчур».

…был слишком громким. Его голос ложился поверх других, подавлял любую другую тональность. Где бы он не находился, где бы не был, его слова всегда звучали живее прочих. 

…был слишком ярким. На него невозможно смотреть без прищура. Он пленительно светел, до очарования весел. Стоит бросить на него взгляд — не получится так просто возвратить его назад. По крайне мере, юному Шрайку никогда не удавалось легко разорвать с ним зрительный контакт. 

…был слишком разговорчивым. Никогда не позволял себе так просто взять и умолкнуть, нет, ему нужно было говорить и говорить. Он незаметно пролезал в любую беседу, сразу же занимая собой всё некогда свободное пространство. Магнус умудрялся забрать себе столько, сколько никогда бы не заслужил. Ясные взгляды, белозубые улыбки и почтительные слова...каждый из них обращён на него одного да только ему неизвестно, сколько в них покрыто искренности. 

[indent] Его было попросту слишком много, он был вездесущ — один этот факт отдавался тупой болью где-то в районе висков. 

[indent] И Корвус уже не знал, куда ему бежать и где стоит прятаться. 

— Подумай над своим недавним поведением. — Сухо выплёвывает ему сразу после занятия очередное нравоучение, едва они успевают выйти в широкий коридор. Мальчишки далеко не в том возрасте, когда следовало бы дёргать за косы неприятелей, но уже в том, когда настала пора отвечать едкими колкостями. — Тут нет глухих, с места выкрикивать было вовсе необязательно...

[indent] Ему заранее известно: тот его не послушает. Никогда не слушал. Должно быть, вспылит в своей обыкновенной манере, также огрызнётся в ответ и уйдёт прочь в противоположном направлении.  А может, как бывало всё реже и реже, сведёт  всё к шутке и пропустит каждое из сказанных слов мимо ушей…. Главное, чтобы всё не дошло до очередной ссоры. Видеть расстроенное лицо Сангвинии после того, как она узнает (кто-кто, а она точно узнает), было бы попросту невыносимо. 

[indent] Корвус Шрайк был старшим среди их триады, а потому на его плечи тяжким грузом ложилась ответственность за каждого из них: за поведение, за трудности, за проблемы. За всё. Он сам так решил. Все тревоги и волнения, все печали и сомнения — его ли вина, что он к ним категорично чуток? Его ли беда, что не пройти ему мимо? 

[indent] Учёба в самой академии давалась им легко. Их семьями было дано им хорошее образование перед поступлением, бесконечные занятия с репетиторами окупились хорошими оценками и мирными деньками, разбавленными простыми шалостями и приключениями. 
 
[indent] Тогда, ещё в детстве, всё казалось проще. Когда их триаду только организовали таких проблем не было. Магнус ещё нежный рассвет, подёрнутое облаками утреннее небо, ещё не успевшее воссиять солнце. Казалось, что они все были наравне. В какой момент всё так критически переменилось? Когда он успел настолько возвыситься, взойти в зенит, оставляя остальных в самом низу? Они сами не заметили, как из приятелей стали ни то врагами, ни то соперниками. Корвус был бы рад ослепнуть, чтобы не видеть своё отражение в нём. Ведь когда Магнус был рядом, то от его сияния он и правда становился глупцом. 

[indent] И сколь не были бы богатыми дары Дионас — мир чувств оставался таким же сложным и запутанным. Дать им название — почти что невозможно, настолько они хрупки. Если задумаешься чуть больше мгновения, то они тут же растают, точно также, как ночной тревожный сон пропадает с первыми лучами. Оставалось лишь гадать…была ли это досада, подпитываемая гневом? Презрение, стоящее где-то между злостью и отвращением? Или волнение, за которым скрывалась сама любовь? Скорее это была целая гамма, в которой всё смешалось в неразделимое одно, жалящее его в самое сердце.

[indent] Воздух вокруг них до омерзения сух — здесь не будет ни бриза, ни борея. Так кожей до треска ощущаются разногласия. Растущее между ними напряжение было не унять.

Ворон на дух не переносил море. 

Ровно также, как оно терпеть не могло птиц любых мастей.

Отредактировано Корвус Шрайк (08.08.24 03:22:19)